Плюсы и минусы государства всеобщего благосостояния

Плюсы и минусы государства всеобщего благосостояния

Государство всеобщего благосостояния – еще одна попытка человечества обрести рай на земле. Пережив расцвет во второй половине ХХ столетия, государство всеобщего благосостояния в 1980-х годах оказалось в глубоком кризисе. Какой опыт приобрело человечество в результате политики и практики welfare state? Есть ли перспектива у государства всеобщего благосостояния?

Расцвет и кризис государства всеобщего благосостояния

Государство всеобщего благосостояния как воплощение модели социально-ориентированной экономики, совмещающей элементы «порядка и рынка», достигло своего расцвета после Второй мировой войны.

В течение нескольких десятилетий Западная Европа жила в условиях экономического роста.

Извечная мечта человечества, казалось, была достигнута, о чем свидетельствовали уровень и качество жизни населения этих стран, масштабы социальной защиты, стабильность заработка, размер пенсионного обеспечения и т.д.

В середине 1970-х годов в результате сильнейшего нефтяного кризиса европейские страны столкнулись с серьезными экономическими проблемами. «Золотой век» экономического роста закончился.

Чрезмерно широкие социальные гарантии, предоставленные государством благосостояния своим гражданам, высокая безработица, старение населения требовали непрерывного увеличения расходов на государственные социальные программы.

С начала 1990-х годов в Европе просматривается тенденция к свертыванию социальной деятельности государства.

XXI век – вызовы политике благосостояния

Если в середине ХХ столетия область социальной политики, проводившейся в рамках welfare state, включала здравоохранение, образование, обеспечение жильем, социальное страхование и некоторое участие социальных служб в решении проблем групп с особыми потребностями, то сегодня круг проблем социальной политики более широк. Это – вопросы демографии, социальной мобильности, миграции, общественного порядка, окружающей среды, семьи и многое другое.

Еще несколько десятилетий назад национальное государство, действительно, играло определяющую роль в решении социальных проблем, которые касались, прежде всего, нации и национальных особенностей. Сегодня все чаще возникают проблемы, связанные с изменением границ политики благосостояния, которые требуют вмешательства на более высоком – транснациональном или даже глобальном – уровне.

Среди таких проблем – вопрос конкурентоспособности государства. Ведущий британский специалист в области социальной политики П.

Тэйлор-Губи на основе исследования европейских обществ всеобщего благосостояния пришел к выводу, что в основе разработки политического курса в большинстве стран лежит «императив конкурентоспособности».

По его мнению, «…политика благосостояния должна быть направлена на создание условий, в которых граждане могут делать государство конкурентоспособным» .

Welfare mix vs welfare state

В условиях сокращения социальных обязательств государства значительно вырос интерес к деятельности институтов самоорганизации граждан, которые выступают в роли партнеров государства в формировании и осуществлении программ социальной политики.

Для создания более полной системы благосостояния предлагается перейти от политики welfare state к политике welfare mix, в которой общественные организации задействованы наряду с государством, рынком и неформальной экономикой домашнего хозяйства.

С этой точки зрения третий сектор выступает как один из аспектов публичного пространства в гражданском обществе.

В последние годы в США все чаще звучат требования заменить государство всеобщего благосостояния так называемым обществом всеобщего благосостояния, которое предусматривает значительное расширение сети добровольных общественных и коммунальных институтов, призванных заниматься реализацией социальных услуг. Сторонники общества всеобщего благосостояния уделяют особое внимание личной ответственности гражданина за свою собственную жизнь, исходя из принципа «помоги себе сам».

Моделей много – принцип один

Большинство экономически развитых стран мира реализовали различные модели государства всеобщего благосостояния. Согласно базовой типологии Г. Эспинг-Андерсена, либеральный, консервативный и социал-демократический режимы благосостояния представляют основные типы (режимы) welfare state.

Примером консервативного режима служит Германия с ее высоким уровнем благосостояния и иерархически-упорядоченным общественным устройством. Швеция наиболее близка к эгалитарному социал-демократическому режиму.

США и другие англоязычные страны демонстрируют пример либеральной политики welfare state.

Наиболее яркое воплощение модели государства всеобщего благосостояния представляет Швеция.

Для нее характерны: отношение к социальной политике как к политике для всех, понимание ее как цели экономической деятельности государства, прогрессивная налоговая система, доминирование идеи равенства и солидарности, упреждающий характер социальных мер, высокий уровень качества и общедоступность социальных услуг, приоритетность роли государства в финансировании социальных расходов за счет общих налоговых поступлений в бюджет.

Социальное обеспечение в США – это сложная система выплат, пособий, дотаций. В стране исторически сложились две независимые ветви соцобеспечения – государственная и частная.

При этом между бизнесом и государством установилось своеобразное разделение функций: государство в большей степени отвечает за поддержание минимального уровня помощи и ее широкую доступность, тогда как бизнес во многих случаях предоставляет социальные услуги (пенсии, пособия и т.д.

) в большем объеме и лучшего качества. Эти услуги, как правило, увязаны с программами социального развития, которые имеют почти все компании.

Система социальной защиты во Франции – пример консервативной модели welfare state.

Существенным отличием французской системы социальной защиты от шведской или английской является ее финансирование преимущественно за счет взносов социального страхования.

Для Франции также характерны различные страховые фонды, которые реализуют отдельные социальные программы, дополняющие обязательные социальные услуги в рамках общих обязательных схем социального обеспечения.

Экономический кризис 1980–1990-х годов, наряду с глобализацией, территориальными трансформациями и т.д., обусловил перемены в политике благосостояния, в том числе смягчение различий между моделями.

Так, государства со значительными объемами финансирования социальных расходов за счет бюджета стали более активно использовать систему социального страхования и вводить элементы платности в систему государственных услуг социального назначения.

Одновременно в странах с преимущественным финансированием социальных услуг за счет страхования стала просматриваться тенденция к более широкому привлечению бюджетных источников.

Нет смысла говорить о большей или меньшей успешности той или иной национальной модели, так как в основе всех моделей лежит общий принцип: условием жизнеспособности социального государства является экономическое благополучие и, соответственно, расчет паритетного развития экономической и социальной сфер.

Однако полного слияния политики welfare state не происходит даже в рамках одной модели. Так, в пределах Великобритании политика welfare state различается, например, в Англии и в Шотландии.

Последняя даже в жестких условиях кризиса поддерживает значительное число бесплатных услуг, в том числе в области образования и здравоохранения, в то время как в Англии правительство урезает ассигнования на высшее образование в целях экономии средств и сокращения бюджетного дефицита. Известно, что в 2012 г. максимальная плата за обучение в британских вузах выросла до 9 тыс.

фунтов стерлингов в год. Число поступающих в вузы в 2012 г. сократилось на 8,9% по сравнению с 2011 г. Заявления о приеме в высшее учебное заведение подали на 50 тыс. человек меньше, чем в 2011 г.

Социальное государство проявило свои негативные стороны и стало в какой-то мере врагом самому себе. Политики нашли еще одного «козла отпущения».

Начиная с 1980-х годов, социальные расходы государства – как один из основных источников дефицита госбюджета – стали главной мишенью монетаристской политики, которую, так или иначе, взяли на вооружение все развитые страны.

В welfare state все чаще стали видеть виновника всех современных социально-экономических неурядиц, в том числе и долгового кризиса ЕС.

Между тем долговой кризис ЕС нельзя рассматривать как прямое следствие политики welfare state и кризиса этой модели.

Кризис государства всеобщего благосостояния явился следствием серьезных экономических процессов последней трети ХХ столетия.

Политика welfare state подвергалась критике, велись дискуссии по поводу демонтажа государства благосостояния, сокращения вмешательства государства в экономику и социальную сферу.

Политика welfare state основана на теории Дж. Кейнса, который считал, что высший долг государства – обеспечение благосостояния общества.

В результате экономического кризиса конца ХХ века эти принципы были подвергнуты критике, вследствие чего были сокращены не только многие социальные программы, но и вообще вмешательство государства в экономические процессы.

Соответственно, долговой кризис – это скорее следствие не столько самой политики государства всеобщего благосостояния, сколько сокращения и ограничения государственного участия и контроля, в том числе и в банковской сфере.

Среди факторов, вызвавших развитие европейского долгового кризиса, эксперты обычно называют глобализацию финансового рынка, легкость доступа к кредитам в 2002–2008 гг., мировой финансовый кризис 2007–2012 гг., дефицит торговых балансов ряда стран, лопнувшие «пузыри» на рынках недвижимости, низкие темпы экономического роста с 2008 г.

по настоящее время, провал мер налогово-бюджетной политики, широкое распространение практики оказания государственной экстренной финансовой помощи банковским отраслям и частным держателям облигаций, выкуп долгов или перенос убытков частного сектора на налогоплательщиков. Как видим, расходы на поддержание welfare state в числе первоочередных в этом списке не значатся.

Нобелевский лауреат по экономике П. Кругман уверен, что чрезмерно разросшееся государство благосостояния не является источником проблем.

Он высказывается против широко распространенной версии, согласно которой «Европа попала в тяжелую ситуацию из-за того, что слишком много делала для помощи бедным и несчастным, и что мы теперь видим агонию государства благосостояния». «Эта трактовка, кстати сказать, – извечная излюбленная тема правого крыла… – утверждает П.

Кругман. – Можно взять 15 европейских государств из евроблока (за исключением Мальты и Кипра) и проранжировать их по показателю докризисных расходов на социальные программы в процентах к ВВП.

Будут ли страны GIPSI, они же PIIGS (Греция, Ирландия, Португалия, Испания и Италия) выделяться как крупнейшие государства благосостояния? Нет. Только Италия попадала в первую пятерку, но при этом отставала от Германии. Так что чрезмерно разросшееся государство благосостояния не является источником проблем».

В 2010-е годы «государство всеобщего благосостояния» – это скорее метафора, нежели цель экономического развития.

Следует иметь в виду, что обращение к политике welfare state и вообще к разработке социальной политики как направления внутренней политики государства в конце XIX века было обусловлено обострением рабочего движения, опасностью коммунистического влияния. Возвращение к welfare state в том виде, в каком оно существовало в середине ХХ века, вряд ли возможно.

Трансформация или демонтаж государства всеобщего благосостояния?

Известный французский социолог А.

Турен видит главную проблему современной Европы в том, что «большинство здравомыслящих людей понимает необходимость структурных изменений в государстве благосостояния, но не готово поступиться предоставляемыми этим государством благами.

Люди чувствуют, что назрела принципиальная ревизия тех принципов, на которых базировалась Европа в последние десятилетия, но не могут принять чисто либеральных методов управления обществом, даже если эти методы и способствуют большему успеху на мировом рынке» .

Чему учит опыт государства всеобщего благосостояния? Проведение политики благосостояния показало, что решение социальных проблем не должно оставаться уделом частных лиц, церкви или благотворительности.

Отказ от достижений государства всеобщего благосостояния равноценен отказу от элементарных достижений науки и техники, что подтверждают научные дискуссии рубежа XX–XXI веков, опросы населения и т.д.

Благодаря политике welfare state человечество обрело опыт решения социальных проблем в масштабах не только отдельных стран, но и целых регионов, опыт преодоления экономических и социальных кризисов, организации социального обеспечения в государственных масштабах, разработки социальных программ. Несмотря на кризис, welfare state – достаточно устойчивое образование. Большинство экономически развитых государств, несмотря на финансовые затруднения, пытаются сохранить систему социальной поддержки. Однако сохранить государство благосостояния в полном объеме ни одна страна уже не может.

В самое ближайшее время встанет вопрос о глобальной социальной политике и возможности существования мирового сообщества всеобщего благосостояния.

Однако, если это и перспектива, то она, безусловно, требует разрешения проблемы взаимоотношений «Севера» и «Юга», преодоления разрыва между богатыми и бедными странами. Этот вопрос давно стоит на повестке дня, еще в 1980-е годы к нему обращались деятели Римского клуба.

Не решив эту проблему, как, впрочем, и другие глобальные проблемы, рассуждать о воцарении Божьего царства на Земле вряд ли возможно. Для функционирования государства всеобщего благосостояния (или мира благосостояния – welfare world) нужна стабильная экономическая и политическая ситуация.

Операция «Welfare state» удалась на ограниченной территории и в ограниченном временном промежутке в условиях устойчивого экономического роста, но не стоит забывать и о внешней экономической поддержке.

Не следует ожидать демонтажа государства всеобщего благосостояния. Большинство экономически развитых стран, вопреки финансовым сложностям, с которыми они сейчас сталкиваются, пытаются сохранить существующую систему социальной поддержки.

Читайте также:  Сланцевый газ – плюсы и минусы добычи

Но социальные проблемы не могут решаться исключительно за счет частных лиц, церкви или средств, полученных от благотворительности.

Государство должно сохранить за собой ключевую роль в решении социальных проблем, отказ от достижений и накопленного опыта в этой сфере будет равноценен добровольному отказу человечества от элементарных достижений науки и техники.

Но не имеет смысла говорить о мировой перспективе welfare state. Ни страны третьего мира, ни страны посткоммунистического лагеря пока не достигли такого экономического и социального уровня развития, чтобы справиться с теми функциями, которые должно выполнять государство всеобщего благосостояния.

Одно можно сказать с достаточной долей уверенности: несмотря на то, что политика welfare state помогла человечеству обрести успешный опыт решения экономических и социальных проблем отдельных стран и целых регионов, данная модель в ее первоначальном виде себя исчерпала.

И хотя долговой кризис ЕС нельзя считать прямым следствием политики всеобщего благосостояния, стабильная экономическая и политическая ситуация является основным условием функционирования как welfare state, так и welfare world.

Без этого воцарение социального рая на Земле вряд ли возможно.

Во всем виновато welfare state?

Источник: https://newsland.com/user/4297693453/content/gosudarstvo-vseobshchego-blagosostoianiia/4401867

Национальные модели «государства всеобщего благосостояния»

Сафиуллин, А. Р. Экономика благосостояния. Теория и практика: учебное пособие / А. Р.Сафиуллин. — Ульяновск : УлГТУ, 2007.

Значительную роль в формировании собственной модели «государства всеобщего благосостояния» в каждой стране играют особенности государственного устройства и структур гражданского общества, национальные, историко-культурные, этические, религиозные и другие особенности.

Тем не менее, сколь многообразными не были бы национальные модели, можно выделить три основных модели, которые различаются как основополагающими теоретическими принципами, так и фактическим содержанием экономической политики государства (в первую очередь по таким направлениям как перераспределительная деятельность и политика в социально-трудовой сфере):

  • неолиберальная (англо-американская или англо-саксонсонская) модель, характерна для Великобритании, США, Канады и Австралии;
  • консервативно-корпоративистская (франко-германская) модель (Германия, Франция, Италия, Бельгия и Австрия);
  • социально-демократическая (скандинавская) модель (Швеция, Финляндия, Дания и Норвегия).

Плюсы и минусы государства всеобщего благосостояния

1. Неолиберальная модель

Основой неолиберальной модели является ставка на индивидуальную ответственность за самообеспечение и свободу выбора в вопросах благосостояния (так, в США с 1 июля 1997 г. действует закон «о личной ответственности и возможностях трудоустройства»).

Государство в этой модели стремится создать каждому условия для самореализации и сократить неравенство в распределении доходов не посредством высокого налогообложения, ориентируясь преимущественно на рыночное распределение доходов, а скорее с помощью эффективной системы социальных трансфертов.

Либерализм такого «государства всеобщего благосостояния» проявляется и в отсутствии единой общегосударственной системы социальной помощи.

Так, в США многие социальные программы находятся в непосредственной компетенции каждого штата в соответствии с федеральным законодательством, созданным еще в период правления Ф.

Рузвельта, когда государство вынуждено было принять на себя ответственность за экономическую безопасность и социальную защищенность своих граждан.

Федеральные программы распространяются лишь на государственных служащих, рабочих, страдающих профессиональными заболеваниями (шахтеры).

Государство с помощью бюджетных средств помогает только наиболее нуждающимся категориям населения (в США — пенсионерам, имеющим доход ниже установленного уровня; ветеранам; инвалидам; слепым; несовершеннолетним детям из бедных по американским стандартам семей).

Во избежание «эффекта замещения», лишь 25% государственных расходов на программы вспомоществования приходится на денежную помощь, а остальные 75% — непосредственно на медицинскую, продовольственную помощь, помощь в получении образования и оплате коммунальных услуг.

В последнее время в США наблюдается еще большая рационализация использования средств бюджета в условиях «свободного рыночного хозяйства» в направлении расширения соответствующих полномочий штатов и местных органов власти, ужесточения условий выделения денежных пособий нетрудоспособным гражданам, при одновременном расширении помощи в получении образовательной, профессиональной подготовки и в трудоустройстве.В перспективе речь идет даже о частичной приватизации средств государственных страховых фондов и передаче их в распоряжение частных инвестиционных структур .Кроме того, дальнейшее повышение индивидуальной ответственности в США видится в направлении создания эффективных механизмов участия рабочих в управлении производством, для чего предлагается внедрить налоговые льготы для предприятий, где рабочие являются совладельцами доходов, акций, т.е. инвесторами производства. Правительство же собирается перейти от роли стороннего наблюдателя к непосредственному участию в переговорах между трудом и капиталом, превратившись в акционера .

Впечатляющие успехи экономического развития США в последние десятилетия свидетельствуют о жизнеспособности и эффективности данной модели. Но тот же американский опыт показывает, что даже в стране, обладающей изрядным экономическим потенциалом (в 2003 г. ВВП на душу населения составил 39 676 долл.), сохраняются очаги бедности при высокой степени неравенства в обществе.

2. Консервативно-корпоративистская модель

Данная модель начала оформляться еще в конце XIX столетия, когда в общественно-политической мысли Германии стали распространяться идеи государства благосостояния, и собственно впервые появился сам этот термин.Правительство О. фон Бисмарка подготовило тогда серию законов о страховании рабочих промышленных предприятий.

В правительственном заявлении по этому поводу указывалось, что лечение социальных недугов требует применения не только репрессивных мер, но и заботы о «благосостоянии рабочих».

Социальная политика была возведена в ранг официальной доктрины Германии, и в дальнейшем получила закрепление в Веймарской конституции 1919 г.

— первой европейской конституции, наделившей граждан социальными правами (правами на объединение в профсоюзы, защиту от безработицы, охрану здоровья и трудоспособности).

Введенная Бисмарком система национального обеспечения была самой ранней программой государства всеобщего благосостояния, впоследствии заимствованная Ллойдом Джорджем для Британии в 1911 г.

Современная консервативно-корпоративистской модель «государства благосостояния», занимающая промежуточное положение по масштабам государственного регулирования, реализует заложенные еще О. фон Бисмарком положения и ориентирована на принцип солидарной ответственности.

Принцип солидарной ответственности реализуется как оптимальное сочетание интересов всех участников рыночного механизма формирования благосостояния — личной ответственности работников и работодателей, их солидарной взаимопомощи, что воплощается в распределении страховой нагрузки между работниками и работодателями на паритетной основе. Государство лишь оказывает содействие объединениям работников и работодателей в вопросах организации и функционирования институтов профессиональной самоподдержки.

Подобная модель, также получившая название социально-ориентированного рыночного хозяйства, представляет собой экономическую систему, которая функционирует по рыночным законам, но при активном участии государства в поддержании и использовании рыночных отношений.

Государство создает надежные правовые и социальные «рамочные» условия для экономической инициативы, которые воплощаются в социальном равенстве индивидов (равенстве прав, свобод, стартовых условий, правовой защиты).

Задача государства в такой модели — не распределение благ, а обеспечение условий деятельности индивидов, способных создавать эти блага и самостоятельно заботиться о себе.

При этом конкуренция и частная собственность понимаются как стимулы к активной деятельности, а экономическая свобода — как реализация индивида.

Свобода каждого человека устраивать свою жизнь так, как это отвечает его личным желаниям и представлениям, то есть свобода потребления и свобода хозяйственной деятельности, по мнению Л.

Эрхарда, должны рассматриваться как неприкосновенные основные права.

Такой путь социального регулирования предполагает создание условий для проявления инициативы и предприимчивости трудоспособным населением, ориентирован на высокие доходы при государственной поддержке тех, кто уже или еще не может активной деятельностью зарабатывать себе на жизнь.

Большая доля мер социальной защиты финансируется гражданами, которым предоставляется возможность обеспечить себе высокий уровень доходов, накапливать значительных размеров частную собственность.

В тоже время при безусловном приоритете экономической свободы эта модель социального регулирования характеризуется высокой степенью социальной защищенности граждан, которая обеспечивается посредством государственного вмешательства через перераспределение благ, правовое обеспечение и т.д.

В подобной модели сочетаются принципы либеральной экономики и активного вмешательства государства, свобода и порядок; роль государства в экономике всегда была и остается весьма высокой, но характер экономической политики свидетельствует о том, что она сосредоточена преимущественно на регулировании общих условий хозяйствования (или хозяйственного порядка), а не самих хозяйственных процессов.

3. Социально-демократическая модель

Скандинавская модель государственного регулирования благосостояния находится на противоположном полюсе, так как государство принимает на себя полную ответственность за предоставление всем гражданам широкого спектра гарантий, льгот и социальной поддержки, устанавливает высокие налоговые ставки на предпринимательский доход и подоходный налог, широко субсидирует сферу социальных услуг. Не случайно, подобную модель называют еще социал-демократической.

В качестве примера, можно отметить шведский опыт социального регулирования, отличительными признаками которого, по мнению экспертов, являются:

  • финансирование социальных расходов за счет общих налоговых доходов бюджета, прогрессивная налоговая система (изымается до 65% доходов высокодоходных групп населения, а у самых богатых людей суммарные платежи доходят до 86%) при низкой себестоимости сбора налогов);
  • приоритет принципов равенства и солидарности в осуществлении социальной политики;
  • государственный сектор несет ответственность не только за финансирование и расширение социального обеспечения, но и за действительное функционирование различных социальных служб (так, на рынке труда действует около 400 государственных служб занятости, а работодатели регистрируют все возникающие вакансии, при этом меры по недопущению длительной безработицы носят упреждающий характер);
  • универсальность социальной политики, когда высокий уровень и общедоступность мер социальной поддержки, включая бесплатное образование и здравоохранение (лишь в последнее время медицина частично стала платной), обеспечивается каждому жителю страны независимо от рода занятий, а во многих случаях и от того, получает он доход или нет.

Результатом такой государственной политики в сфере регулирования благосостояния населения являются равные права всех на высокий жизненный уровень при единой системе здравоохранения, образования и пенсионного обеспечения, и, как следствие этого, менее острое выражение проблем социального неравенства.Высокие расходы государства на социальную сферу, по сравнению с другими странами, система социального обеспечения и материальное благополучие рассматриваются правительством Швеции в качестве необходимых условий, способствующих раскрытию человеческой индивидуальности, а повышение благосостояния населения — как условие поддержания эффективного спроса и полной занятости населения.

Однако, скандинавская модель социального регулирования не получила широкого распространения, так как высокое налоговое давление на предпринимательство и население не особенно привлекательны.

Кроме того, некоторое стремление к уравнительности привело к уменьшению различий в оплате труда, что снизило трудовую активность населения.

Например, для человека, занятого научными исследованиями в университете, доходность образования упала с 12% в 60-е годы до 1-3% в начале 80-х годов, что привело к снижению интереса к получению высшего образования.

Чрезмерное развитие системы социального обеспечения привело к добровольному выбору многими гражданами, в том числе трудоспособным населением, праздного образа жизни. К середине 90-х гг. число домохозяйств, получающих пособия по бедности выросло в Швеции в 2,5 раза; а соотношение числа граждан, финансирующихся за счет налогов, с теми, кто получает доходы от рынка, увеличилось с 0,38 до 1,83.

Подобные примеры свидетельствуют, что чрезмерная забота государства о социальной справедливости, в конечном итоге, может обернуться против тех, кто работает.

Источник: https://yury-st.livejournal.com/241671.html

Государство всеобщего благосостояния. Плюсы и минусы государства всеобщего благосостояния

Реформы
социального законодательства проводили
левые силы — партии социалистической
ориентации и профсоюзы, а также либеральные
и консервативные партии, вынужденные
учитывать в своей политике запросы и
тре­бования неимущих.

Идеи
государства благоденствия и сам этот
термин впервые появились в
общественно-политической мысли Германии
в 80-е годы XIX столетия. Стремясь ослабить
влияние партии социал-демокра­тов,
правительство О. фон Бисмарка подготовило
тогда серию зако­нов о страховании
рабочих промышленных предприятий.

Социальная политика была возведена в
ранг официальной доктрины Германии и
получила закрепление в Веймарской
кон­ституции 1919 г. — первой европейской
конституции, наделившей граждан
социальными правами (правами на
объединение в проф­союзы, защиту от
безработицы, охрану здоровья и
трудоспособнос­ти). С конца XIX в.

отдельные меры в области социальной
политики начинают осуществлять и другие
государства, однако ее развитие было
прервано экономическим кризисом 30-х
годов.

Процессы
формирования идеологии общественного
благоденствия возобновились после
Второй мировой войны. Кейнсианские
пред­ставления о всеобщей занятости
и высоких доходах населения ока­зали
ощутимое влияние на реформы, проведенные
социал-демо­кратами Швеции и лейбористами
Великобритании.

Под
политикой социального благоденствия
в 40-50-е годы пони­мали программы,
направленные на достижение высокого
жизнен­ного уровня населения путем
создания государственных систем
об­разования, здравоохранения и
поддержки жилищного строительст­ва,
а также оказания помощи гражданам,
которые не в состоянии собственными
силами обеспечить себе минимум доходов.

Социальная
политика промышленно раз­витых стран
нашла отражение в многочисленных
работах, опубли­кованных в Великобритании
и США, где за ней закрепилось название
«политика благоденствия»
(WelfareState).

В
официальных документах и законодательстве
западных стран понятие государства
благоденствия используется крайне
редко. Чаще употребляется термин
«социальное государство».

Различные
общественно-политические движения и
партии вкла­дывают в понятие социального
государства разное содержание.

Идеологи либерально-демократических
партий
трактуют его как «государство
социальных услуг».

Либералы считают,
что социальная политика позволяет
стабилизировать развитие общества,
уладить возникающие в нем конфликты и
тем самым добиться утверждения в
общественной жизни отношений солидарности
и партнерства. Социальное государство,
писал западногерманский юрист Э.

Читайте также:  Банкротство физических лиц: плюсы и минусы

Губер,
представляет собой «государство
современной индустриальной эпохи,
которое стремится преодолеть посредством
социальной интеграции конфликт между
индустриальным классовым обществом и
тради­ционной государственностью».

Важнейшими задачами современно­го
государства он называл обеспечение
полной занятости и «уми­ротворение
общества». Идеологи неолиберализма
выдвигают ло­зунги общества с высоким
уровнем потребления, оказания помощи
малоимущим, но избегают говорить о
всеобщем благоденствии, опа­саясь
породить у социальных низов завышенные
ожидания.

Социал-демократические
партии
рассматривают социальное государство
как ступень к своей главной цели —
демократическому социализму.
Государственная власть, заявляют они,
призвана под­готовить условия для
перехода к социальной демократии, при
кото­рой демократические методы
управления будут применяться во всех
сферах общественной жизни.

Одновременно
подчеркивается, что социальная политика
является не услугой или милостью со
стороны государства, а его прямой
обязанностью, вытекающей из предоставленных
гражданам социальных прав.

Теоретики
социал-демократии разрабатывают идеи
правового социального государ­ства,
ответственного перед своими гражданами,
и возлагают на него обширный круг задач,
вплоть до утверждения в обществе
отноше­ний социальной справедливости.

Промежуточное
положение между позициями неолибералов
и социал-демократов занимают концепции,
выдвинутые идеологами
средних классов
.
В идеологии именно этих слоев
сложилась теория
государства благоденствия
.
Она возникла в 50-е годы — в период
экономического подъема в странах
Западной Европы и США.

Одним
из создателей теории государства
благоденствия
был
шведский экономист и госу­дарственный
деятель Карл ГуннарМюрдаль (1898-1987),
автор известной книги «За пределы
государства благоденствия».

Суть
теории общественного благоденствия
заключается в том, чтобы «мирно и без
революции — а фактически взамен
рево­люции — проводить в капиталистическом
государстве скоордини­рованную
публичную политику, и притом с такой
эффективностью, которая постепенно
привела бы экономику страны в соответствие
с интересами большинства граждан».

Мюрдаль
доказывал, что государственное
вмешательство необходимо для поддержания
равновесия и стабильного роста экономики.
Планирование в экономике призва­но
урегулировать деятельность крупных
объедине­ний и не затрагивает,
следовательно, индивидуальной свободы.

Всеобщее
изби­рательное право и рост общественного
благосостояния, утверждал Мюрдаль,
позволяют перейти к децентрализации
государства и передать часть его функций,
которые традиционно осуществляло
правительство, органам местного
самоуправления и добровольным объединениям
граждан. Политический процесс в наиболее
развитых государствах благоденствия
(к ним Мюрдаль относил Швецию и
Великобрита­нию) поставлен под
«расширяющийся народный контроль».

Американский
социолог Даниел Белл в своей книге
«Конец идеологии» как и Мюрдаль,
называл отличительными признаками
государства благоденствия смешанную
экономику, децентрализацию политической
власти и отсутствие в обществе
идеологического противоборства
вследствие удовлетворения интересов
всех социальных слоев.

Экономический
кризис 70-х годов и последовавшие за ним
со­бытия опровергли многие положения,
содержавшиеся в теории го­сударства
благоденствия.

В настоящее время она
утратила цело­стный характер и
развивается преимущественно в
исследовани­ях, посвященных отдельным
проблемам общественного благопо­лучия
— компенсаторной и распределительной
справедливости (Дж.

Роулс), прав граждан
на равную долю социального благоден­ствия
(Р. Дворкин) и др.

Государство всеобщего благоденствия

1945–1979 гг

С окончанием войны в Европе страна вернулась к нормальной политической жизни. Коалиционное правительство Черчилля было распущено, и уже 5 июля, несмотря на то что на Дальнем Востоке еще продолжались бои, прошли всеобщие выборы. Казалось, с 1935 г. народ истосковался по демократии и просто не мог больше терпеть.

Предвыборная кампания вынесла на поверхность долго сдерживаемое напряжение, которое вызывало военное положение, и желание чего-то нового. Бывшие партнеры по коалиции вдруг вспомнили о взаимной антипатии. Черчилль, говоря о социалистических предложениях лейбористов, назвал их «гестаповскими».

Лейборист Эньюрин Бивен признавался в своей «глубокой, обжигающей ненависти к партии тори… С моей точки зрения, они хуже гадов». Результатом стала первая в истории полная победа Лейбористской партии – 393 места в парламенте. Либералы были просто уничтожены, получив всего 12 мест. Черчилль был раздавлен провалом.

Как и его предку герцогу Мальборо, ему довелось узнать, что успех в войне редко вызывает благодарность у английского народа. После триумфа победы его без церемоний отодвинули в сторону.

Новое правительство переполняли оптимизм и эйфория. Кабинет возглавил лидер коалиции лейбористов Клемент Эттли, человек крайне скромный и непритязательный, у которого, как едко заметил Черчилль, «для скромности есть все основания».

Эттли ездил с женой в маленьком автомобиле, не пользуясь услугами шофера, приходил на заседания парламента пешком, а оттуда шел через парк в свой клуб на ланч. Эттли просто идеально подходил на роль капитана своенравной, недружной команды, которая запросто могла направить общий корабль полным ходом на скалы.

В команду входили и прямолинейный профсоюзный лидер Эрнест Бевин, возглавлявший Министерство иностранных дел, и горячий и вспыльчивый Эньюрин Бивен, министр здравоохранения, и Герберт Моррисон на посту заместителя премьер-министра.

Хотя многие из них во время войны уже работали вместе в коалиционном правительстве, друзьями они точно не были. Услышав, что Моррисона назвали «злейшим врагом самому себе», Бевин возразил: «Нет, пока я дышу, его злейший враг я, а не он!»

Лейбористы пытались сохранить то настроение чрезвычайного положения, которое сплотило нацию во время войны, утверждая, что централизованное управление экономикой, которое было введено во время войны, должно сохраняться и далее, «чтобы добиться мира».

Государственный контроль распространялся на все аспекты экономики и жизни общества – и он был гораздо строже, чем даже во времена Первой мировой войны. Лейбористы использовали госконтроль в стремлении ввести в стране некий утопический социализм. Уже в самые мрачные дни 1942 г.

в докладе Бевериджа была предложена идея нового государства всеобщего благоденствия, государства, которое берет ответственность за каждого гражданина «от колыбели до могилы». В «белой книге» в 1944 г.

также указывалось, что в будущем поддержание высокого и стабильного уровня всеобщей занятости, обеспеченного плановой экономикой, будет первоочередной заботой правительства. Закон Батлера об образовании от 1944 г. сделал все школы в стране государственными.

Принимая на вооружение самые современные идеи педагогики, закон вводил общенациональные тесты в возрасте одиннадцати лет, по результатам которых детей распределяли по соответствующим классам в один из трех типов школ: классическую гимназию, техническое училище или государственную среднюю школу. Эти меры, следует отметить, были продуктом не социализма, а консервативного правительства под руководством Черчилля.

В 1946 г. был принят закон о государственном страховании, в котором нашли отражение почти все предложения Бевериджа, включая пособие на ребенка, государственную помощь и даже пособие на погребение. В течение всего одного года национализация достигла, как выразились лейбористы, «командных высот» в экономике.

Речь шла об Английском банке, угольной промышленности, железных дорогах, авиационных, железнодорожных и автомобильных перевозках, а позже о газовой промышленности, электроэнергетике и сталелитейной промышленности.

В большинстве случаев изменения означали ни много ни мало выкуп государственным казначейством доли в тех промышленных предприятиях, которые еще во время войны работали в условиях государственного регулирования. Основными бенефициариями в данном случае становились держатели акций.

Кроме того, согласно закону были созданы десять национальных парков, первые четыре располагались в Озерном краю, в Скалистом краю, в Сноудонии и Дартмуре.

В 1948 г. был принят закон Бивена о Национальной службе здравоохранения, согласно которому услуги общепрактикующего врача и больничное обслуживание становились бесплатными для всех граждан страны. Оппозицию со стороны представителей медицины удалось преодолеть, как сказал Бивен, только когда «я набил их рты золотом».

Ожидалось, что благотворительные больницы и общественные медицинские учреждения, подобно школам, будут на содержании местных властей, но, частично из-за неприязни Бивена к Моррисону, поборнику местных интересов, кабинет министров сделал выбор в пользу централизованной системы здравоохранения.

Бивен сказал: «Когда подкладное судно стукнется об пол в какой-нибудь больнице в Тредегаре, его должно быть слышно в Уайтхолле». Этот принцип лег в основу Национальной службы здравоохранения, которая по размерам превзошла Красную армию. Прошли те времена, когда «джентльмену с Уайтхолла» было «виднее».

Проблема Национальной службы здравоохранения заключалась в том, что в последующие полстолетия этот самый джентльмен постоянно менял точку зрения.

Как только прошла послевоенная эйфория, Великобритания, казалось, просто выбилась из сил. Города были мрачными и унылыми. Небо над ними затянуто серым туманом, здания почернели от сажи, улицы зияли провалами руин от бомбежек.

К военной разрухе добавилось недовольство солдат, которые, возвратившись с войны, обнаруживали лишь руины и пепелища, бум рождаемости и рост уровня преступности. В 1947 г. число разводов в десять раз превышало довоенные показатели.

Словно желая сбежать от этого ужаса, не менее 50 000 британских женщин вышли замуж за американских военных. Только в одном рейсе за океан в феврале 1946 г. на борту трансатлантического лайнера «Куин Мэри» насчитывалось 344 невесты и 116 младенцев. Обратный приток в страну начался только в 1948 г.

, когда на борту трофейного транспорта «Эмпайр Уиндраш» прибыла первая партия из 492 человек с Ямайки в ответ на объявления о рабочих вакансиях в Лондоне.

Серость и монотонность усугублялись еще и тем, что в стране по-прежнему существовала карточная система, по карточкам начали продавать даже хлеб, чего не было во время войны. В каждой деревне был свой черный рынок, свой спекулянт, якобы имевший доступ к тайным запасам. Женщины истосковались по стильным нарядам.

Коллекция Диора Corolle, получившая мировую известность как New Look, которую в Париже показали в 1947 г., в Лондоне оставалась под запретом до 1949 г., когда отменили карточки на одежду. В стране катастрофически не хватало жилья.

Тысячи семей, чьи дома были разрушены во время бомбежек, продолжали жить в общежитиях и приютах, даже в некоторых частях лондонского метро. Вместо того чтобы позволить частному сектору решить эту проблему, правительство предлагало временные блочные дома, которые производились на бывших авиационных заводах.

Эти сборные дома оказались вдвое дороже, чем дома, традиционно возводившиеся в частном секторе. Программу вскоре отвергли, но некоторые такие дома стоят и сейчас, в начале XXI в., охраняемые и даже внесенные в списки исторических зданий.

Министры были скорее склонны поддаться на уговоры современных архитекторов, рвавшихся за пределы разрушенных городов и мечтавших возводить «небесные грады» в чистом поле. Закон о новых городах, принятый в 1946 г.

, предлагал построить в различных частях страны новые поселки, в том числе Кроули, Стивенидж, Реддич, Ранкорн и Питерли. В основу планов этих поселений легла довоенная концепция «города-сада».

Намерения градостроителей были весьма благородны: обеспечить большой ассортимент домов для тех, кто, будучи горожанином, стремился избежать вынужденного чрезмерно компактного проживания в городском центре.

Трудности и неудобства, связанные с переездом за пределы города, стали причиной появления «депрессии новых городов». Стивенидж называли Силкинградом в честь министра жилищного строительства Льюиса Силкина.

Зима 1946 г. добавила к бедствиям страны самые низкие температурные показатели за всю историю метеонаблюдений. Замерла работа в шахтах, фабрики закрылись из-за недостатка электроэнергии.

Жителям приходилось стоять в очередях за хлебом и углем с угрюмой покорностью, напоминающей безысходную обреченность беженцев на континенте. В январе 1947 г. мясной рацион был урезан настолько, что оказался меньше норм военного времени.

Для многих мирное время ничем не отличалось от военного, разве что не гибли люди. В 1947 г.

давление наконец сказалось и на кабинете министров Эттли, который подвергся серьезным нападкам враждебной консервативной прессы и столкнулся сразу с двумя заговорами, целью которых была смена премьер-министра. Новым главой кабинета должен был стать Эрнест Бевин. Эттли спасло только то, что Бевин отказался сотрудничать с заговорщиками.

Вопрос о том, насколько экономика послевоенной Европы зависела от тех 13 миллиардов долларов, которые были выделены в 1947 г. по предложению американского госсекретаря Джорджа Маршалла в рамках Программы восстановления Европы, сегодня вызывает серьезные дискуссии.

В течение первого года Британия получила 700 миллионов фунтов, но вся эта сумма пошла на поддержание обороноспособности, в значительной степени по настоянию самой Америки.

Черчилль, ярый сторонник борьбы с коммунизмом, предупреждал всех, кто был готов его слушать, что «над континентом опустился железный занавес», отделяющий свободную Европу от Советского Союза и его социалистических сателлитов. В 1945 г. Великобритания присоединилась к Организации Объединенных Наций, которая стала правопреемницей распущенной Лиги Наций.

В 1949 г. западные страны объединились в Организацию Североатлантического договора (НАТО), ставшую неприступным бастионом на пути советской экспансии и, как гласила броская фраза того времени, созданную, «чтобы сдерживать Германию, привлекать Америку и не пускать Россию». Великобритания стремительно теряла позиции мировой державы.

Читайте также:  Натяжной потолок в ванной: плюсы и минусы выбора

По совету последнего вице-короля Индии, лорда Маунтбеттена, в 1947 г. кабинет министров постановил, что Великобритании следует предоставить Индии государственную независимость. В результате произошло стремительное разделение страны на Индию и Пакистан, которое сопровождалось кровавой резней на религиозной почве. В 1948 г.

Великобритания отказалась от мандата, которым ее наделила еще Лига Наций, и вывела свои силы из разделенной теперь на две части Палестины. Этот шаг тоже вылился в военное противостояние. Подтекст был вполне очевиден. Отныне под влиянием Америки Великобритания меняла свои приоритеты во внешней политике, перейдя от сохранения империи к сдерживанию коммунизма.

Источник: https://kapitalists.ru/gosudarstvo-vseobshchego-blagosostoyaniya-plyusy-i-minusy-gosudarstva.html

1.4.5. Концепция «государства всеобщего благосостояния»

Одной из важных составляющих социальной
политики стран зарубежья является
концепция «государства всеобщего
благосостояния».

Основная идея государства
всеобщего благосостояния заключается
в том, что правительство несет
ответственность за благополучие своих
граждан, и что эта ответственность не
может быть возложена на индивида, частную
корпорацию или местное территориальное
сообщество.

Государства, называемые
государствами всеобщего благосостояния,
как правило, защищают людей от бедности
посредством пособий по безработице,
пособий малообеспеченным семьям,
денежных доплат низкооплачиваемым
работникам и пенсий по возрасту; они
обеспечивают всестороннюю медицинскую
помощь, бесплатное образование и
государственное жилье. Финансируются
эти службы посредством государственных
страховых программ и системы
налогообложения.

Самой ранней программой государства
всеобщего благосостояния была
общенациональная система социального
обеспечения, введенная Бисмарком в
Германии в 1880-е гг. и заимствованная
Ллойдом Джорджем для Британии в 1911г.,
когда была организована система
государственного обеспечения медицинской
помощью и пособиями по безработице.

Ключевую роль в появлении в Британии
первого всестороннего государства
всеобщего благосостояния в период
правления лейбористов в 1945-1950 гг. (что
включало организацию национальной
службы здравоохранения) сыграл Уильям
Генри Беверидж;, стремившийся к введению
государственного попечения «от колыбели
до могилы».

Лейбористы стремились
способствовать общественному
благосостоянию и одновременно использовать
расходы на него (которые большей частью
покрывались за счет более высокого
налогообложения состоятельных людей)
как средство уменьшения социального
неравенства посредством перераспределения
ресурсов.

Государство всеобщего
благосостояния в Британии достигло
реальных успехов в заботе о своих
гражданах, хотя вследствие относительно
слабых экономических успехов в течение
многих десятилетий и нежелания
правительств, начиная с 1979 г.

, увеличивать
расходы на социальное обеспечение
большинство социальных программ в
настоящее время не обеспечивается
достаточным финансированием. При этом
семья и добровольные организации все
еще выполняют роли, характерные для
элементов государства всеобщего
благосостояния.

Однако в области
перераспределения ресурсов государство
всеобщего благосостояния не достигло
всего, что от него ожидалось. На самом
деле средние классы пользуются
непропорционально крупной долей благ
в сфере социального обеспечения, в
частности при получении образования.

Наличие всестороннего государства
всеобщего благосостояния характерно
для большинства западноевропейских и
скандинавских обществ, а также Австралии
и Новой Зеландии, тогда как Америка и
Япония отличаются от других передовых
индустриальных обществ наименее
развитыми системами социального
обеспечения.

С начала 1980-х гг.

правительства Британии
и других стран были полны решимости
добиться отступления государства
всеобщего благосостояния со своих
позиций и передачи индивидам гораздо
большей ответственности за обеспечение
себя медицинским обслуживанием, получение
образования, пенсий по возрасту и жилья
(например, посредством частных схем
страхования).

Такая политика отчасти
вытекала из определенных убеждений,
будь то тэтчеризм или новый лейборизм,
а отчасти была следствием уверенности
в том, что уровень расходов на социальное
обеспечение, особенно на пособия по
безработице и инвалидности, государственные
пенсии и другие виды помощи бедным,
является чрезмерно высоким.

Замысел в
данном случае заключался в том, чтобы
благополучие в той мере, в какой это,
возможно, обеспечивалось за счет частных
источников (за исключением, может быть,
сфер здравоохранения и образования), а
государству оставалось обеспечивать
«страховочную сетку» для тех, кто не
может самостоятельно финансировать
свое благосостояние.

Основная полемика в сфере социологических
исследований государства всеобщего
благосостояния развернулась между
теми, кто утверждает, что социальное
обеспечение действительно служит нуждам
оказавшихся в относительно тяжелом
положении, и теми (в основном марксистами),
кто говорит, что государство всеобщего
благосостояния является орудием
угнетения, смягчающим самые худшие
проявления капитализма, своего рода
формой государственного надзора за
членами общества, которые находятся в
невыгодном положении. Другая полемика
разворачивается вокруг вопроса о том,
каким является социальное обеспечение,
избирательным или универсальным. На
кого оно должно быть ориентировано, на
все социальные группы или только на те,
что находятся в невыигрышном положении?
Сторонники первого варианта утверждают,
что универсальность социального
обеспечения подчеркивает то, что нация
— это единая общность, поддерживает
социальный порядок и укрепляет идею
гражданства. Сторонники второго варианта
полагают, что избирательное социальное
обеспечение сосредоточивается на
поддержке действительно нуждающихся,
обходится дешевле и может способствовать
перераспределению.

Первая половина XX в. характеризовалась
институализацией социальной работы,
обусловленной усилением вмешательства
государства в экономический процесс и
развитием теории и практики «государства
всеобщего благосостояния».

Социальная работа как социальный
институт рассматривается как совокупность
государственных учреждений, общественных
и частных организаций, составляющих
целостную систему социальной защиты,
социального обеспечения и социального
обслуживания населения, часто называемую
системой социального благосостояния;
высших и средних специальных учебных
заведений, готовящих специалистов для
данной отрасли; религиозных институтов,
оказывающих влияние вместе с другими
идеологическими институтами на
формирование системы общественных
ценностей: Таким образом, социальная
работа тесно связана с понятием
социального благосостояния человека
и общества. Это понятие в самой общей
форме может быть сформулировано лишь
как стремление к созданию общества,
каждый член которого имел бы возможность
реализовать свои потребности, развивался
согласно присущим данному обществу
ценностям и был защищен обществом от
социальных и природных катаклизмов.
Любое современное индустриально развитое
государство имеет социальные программы,
которые реализуются в основном посредством
института социальной работы. Цель этих
программ — защита взрослых и детей от
социальных рисков, деградации.

Социальная работа, являясь частью
концепции социального благосостояния,
может быть определена как не приносящая
прибыль функция общества. Она носит
общественный, частный или добровольческий
характер и направлена на смягчение
стрессовых состояний или помощь беднякам
при ухудшении условий развития общества.
Это узкое понимание концепции социального
благосостояния.

В более широком смысле
социальная работа как часть социального
благосостояния может быть определена
как организованные действия добровольных
или правительственных агентств,
направленные на предотвращение социальных
проблем, уменьшение их последствий, или
оказание помощи в решении существующих
социальных проблем, или действия,
направленные на улучшение благосостояния
отдельных лиц, групп и общин.

В 90-е гг. взгляды на государство
благосостояния значительно изменились.
Практически все политики Запада отмечают
кризис концепции «государства
благосостояния» (или социального
государства). Это отражается и на
состоянии социальной работы. В странах
Запада повсеместно сокращаются отчисления
на проведение социальных программ.

В
настоящее время сами специалисты по
социальной работе столкнулись с проблемой
безработицы, хотя еще в 80-е гг. практически
везде ощущалась нехватка работников
социальной сферы.

«Государство
благосостояния» считает способом
преодоления кризиса новую предложенную
либерально-консервативными политиками
социально-идеологическую модель, в
частности переход на смешанные формы
предоставления социальных услуг, большую
часть которых должны оплачивать сами
нуждающиеся.

Тем не менее, несмотря на
критику социальных служб, относительно
их неэффективности и обременительности
для рыночной экономики, никто из нынешних
официальных политиков как на Западе,
так и на Востоке не собирается (а вернее,
не может) упразднить институт социальной
работы.

В противном случае современное
общество во многом утратит признаки
цивилизованности, возможности для
устойчивого социального развития,
поскольку социальные проблемы, которые
стремятся решить социальные работники,
пока неискоренимы. Решение актуальных
проблем, удовлетворение потребностей
как личных, так и общественных неизбежно
порождает новые потребности, новые
проблемы, причем, как правило, более
сложные и менее разрешимые традиционными
методами.

Социальная работа внутренне противоречива:
с одной стороны, она призвана экзистенциально
помочь личности стать субъектом
общественного бытия, способствовать
ее индивидуализации, задействовав
личностные и общественные ресурсы, а с
другой стороны, как социальный институт
должна выполнять социальный заказ
государства, поддерживать социальный
порядок в обществе.

В отечественной литературе, освещающей
зарубежный опыт, принято упоминать
различные организационные модели
социальной работы и противопоставлять
две из них — американскую и европейскую.
В реальности это деление чисто условное.

Речь должна идти не о собственно
американской или европейской моделях
социальной работы, а о моделях
инструментирования социальной политики,
различных формах реализации концепции
общественного или социального
благосостояния.

Различия в реализации этой концепции
в основном определяются степенью участия
государства в организации деятельности
социальных служб, социального обслуживания,
составляющей основу системы социального
благосостояния.

Часто систему социального
благосостояния представляют как
инструмент перераспределения общественного
богатства для обеспечения равного
доступа к общественным благам. Как
показывает практика, это не соответствует
действительности — кроме Швеции,
пожалуй, нет ни одной страны, где бы это
действительно делалось.

В последние 20
лет социальная политика большинства
западных стран, начатая Р. Рейганом в
США и М. Тэтчер в Великобритании, имеет
целью либо поддержать на прежнем уровне,
либо даже увеличить разрыв между богатыми
и бедными.

Никакие международные
программы, никакая деятельность
международных организаций не смогли
сдержать рост числа бедных людей в мире.
Особенно острыми стали проблемы занятости
и ее соотношение с социальным обслуживанием
в Швеции, Канаде, Испании, Индии и США.

Экономический кризис стал причиной
возврата многих стран Запада к
консервативной социальной политике;
концепция «государства всеобщего
благоденствия» фактически была отвергнута
в Великобритании, Австралии, Новой
Зеландии, Израиле и других странах.

Новая социальная политика свела к
минимуму ответственность общества за
наличие социальных проблем у отдельного
человека и нацелена скорее на удовлетворение
лишь отдельных потребностей «ослабленных»
групп населения, а не на повышение
качества жизни всех своих граждан.

Направленность системы социального
благосостояния в немалой степени зависит
от традиций. Например, традиции
индивидуализма и их антипод — традиции
сотрудничества породили различные
социальные системы благосостояния в
США и Швеции.

Традиции семейственности
и семейно-родственных связей присутствуют
в большинстве систем социального
благосостояния, но в некоторых странах,
особенно в развивающихся (Иран, Китай,
Индия), они являются определяющими в
организации социальной поддержки.

Социальная работа в частных стационарах,
санаториях и частное обслуживание на
дому престарелых людей — весьма
распространены в промышленно развитых
странах Запада и пока немыслима в
азиатских странах, где пожилые люди
обладают традиционно высоким авторитетом
в системе родственных связей и забота
о них — дело исключительно семьи, а не
посторонних людей. Во всех странах мира
за немногим исключением (Швеция,
Финляндия, Исландия) система социального
обслуживания финансируется практически
по остаточному принципу, так же, как и
международные программы оказания помощи
слаборазвитым странам. Основная причина
недостаточного финансирования социальных
программ в развивающихся странах —
нехватка финансовых средств, а в развитых
странах причины такого явления относятся
к категории чисто политических или
идеологических. Государственная
социальная политика ориентирована на
так называемое минималистское обслуживание
нуждающихся.

В настоящее время во многих странах
используется смешанная модель социального
благосостояния: в Германии, Франции,
Швеции, Канаде, Бразилии функционируют,
дополняя друг друга, государственные,
неправительственные, некоммерческие
и частные социальные службы; в США и
Великобритании приоритет в области
социального обслуживания отдан
общественным, частным и коммерческим
социальным службам, число которых
постоянно возрастает в последние годы.

Международный опыт социальной работы
убедительно свидетельствует о том, что
для всех стран характерны общие
стратегические проблемы социального
развития, решаемые в каждой стране
по-разному, а также о том, что действующие
системы социального благосостояния,
существенной частью которых является
социальная работа, значительно улучшили
качество жизни людей.

Источник: https://studfile.net/preview/7270631/page:5/

Ссылка на основную публикацию
Adblock
detector