Кто забирает детей из детдомов? Люди, которые не могут иметь своих малышей? Великодушные богачи? Исключительно звезды и иностранцы? На самом деле нет. Приемных детей чаще всего берут простые семьи и простые люди, такие же, как мы или как вы. Просто эти люди понимают, что дети не должны расти за казенными заборами, поэтому готовы жертвовать личным комфортом, чтобы хотя бы одной сироте дать шанс на нормальную жизнь.
Одна из таких людей — Дарья Могучая. Она взяла под опеку Василису, когда той было 2 года. Даша не мнит себя ни героем, ни волшебником, ни сверхчеловеком.
Не преувеличивая и не умаляя своих заслуг, она просто и искренне рассказывает о том, как ее семье живется после этого отважного шага.
А еще она помогает мамам, попавшим в сложную жизненную ситуацию, справиться с трудностями, не отказываясь от детей. AdMe.ru просто не мог не рассказать ее историю.
© daria_moguchaya / instagram
В моем личном дневнике есть записи с 2008 года о том, что я хочу приемного ребенка
Мне тогда был 21 год. Откуда это пришло — неизвестно. Может, потому что бабушка с дедом работали в спецшколе с сиротами и я крутилась вместе с ними.
К действиям перешла ближе к 25, уже будучи замужем. Начала с волонтерства. На сайте «Невидимые дети» взяла подшефную из Котласа, писала ей письма, слала посылки.
Потом читала истории усыновления в гугле, и было все так приторно-сладко в них, что настораживало. И тут вышла на форум «В семью». С реальными мамами, детьми и историями. Так там и осталась. Читала, впитывала, напрашивалась в гости, знакомились ездили с мужем.
Смотрела базы данных, смотрела документальные фильмы, съездила волонтером в детский дом. Затем прошла Школу приемных родителей, ну и муж прошел за компанию (хотя это необязательно).
После этого родился наш первый сын Лука, и мысли о «приемстве» отпустили.
© daria_moguchaya / instagram
А потом у сына начали резаться зубки. И я задумалась: а кто в детдомах деток качает, когда невыносимо больно? Вот Лука проснулся среди ночи, испугался, кричит, меня потерял. А какой ужас испытывают те дети? Ведь они тоже кричат. Но Лука знает, что я приду, что я есть. А они-то если и инстинктивно понимают, что кто-то должен быть (мама), то осознать этого не могут. И мама не приходит.
В общем, опять вернулись эти мысли.
Когда я забеременела, всплыло фото одной девочки. Ей 8 лет, и было написано, что она не слышит
© daria_moguchaya / instagram
Звоню в ее опеку, мне диктуют диагнозы. Оказалось, у нее был слуховой аппарат на одном ушке — значит, слух хоть немножко, но был.
Иду в опеку. Лето. Пузо 7-месячное у меня. И меня футболят. Мол, вы сдурели, идите рожайте своего ребенка и не страдайте ерундой.
Потом мне звонили из нашей опеки, предложили мальчика 8 месяцев и сестру 10 лет. С мальчиком мы познакомились и написали отказ: и возраст не подходил, и мальчик не запал никак вообще, да и куда мне к Луке еще неходячего пацана, а главное, что с сестрой мы бы вряд ли справились. У нас в городе нет таких психологов, которые могли бы помочь с ее психологической травмой.
Муж после таких смотрин сказал, что он, наверное, еще не готов. Я тоже подостыла, хотя и названивала в ростовскую опеку, узнавала о девчонках всяких.
Муж, кстати, все время держал теплый нейтралитет
© daria_moguchaya / instagram
Он говорил, что хотел бы когда-нибудь приемных детей, но после своих, не сейчас. Он более трезво смотрел на вещи: однушка, грудной сын, я не работаю.
В итоге мы переехали в съемную двушку (в однокомнатной квартире с приемным мы бы чокнулись). Я начала работать удаленно.
О Василисе мы узнали, когда знакомая с форума скинула ссылку на ее анкету
© daria_moguchaya / instagram
Мол, посмотри на девчонку, но, кажется, с братом в паре устраивают.
И действительно, в федеральной базе данных написано было, что братья/ сестры есть. Позвонила в опеку ее города, сказали, что брат был, но его уже усыновили. Обычно детей не разделяют, но, когда один из них инвалид, другому дают шанс попасть в семью. Ну вот наша — инвалид с ДЦП, и еще куча других диагнозов. Звоню уточняю: хотя бы с опорой стоит? Ответ: нет, она лежачая…
Но я не зря сидела столько на форуме: по опыту других мам знала, что нужно ехать и смотреть на каждого ребенка. Если не себе возьмем, то хоть пропиарю. Я уговорила мужа просто съездить посмотреть только эту, и все — обещала отстать на год. Ну на полгода точно.
И вот мы там. Муж с Лукой в коридоре, меня бомбит диагнозами и неутешительными прогнозами главврач в кабинете. Киваю, поддакиваю, лицо кирпичом делаю. Заносят.
© daria_moguchaya / instagram
Боюсь обернуться, медлю. Поворачиваюсь — на Луку похожа. Зову мужа, по пути шепчу про сходство. Идем в игровую. Василису ведет за руку воспитатель.
— О, так она не лежачая?
— Недавно начала ходить, да.
Ну вот посмотрели. Муж видел ее один раз, в первую встречу, потом только на видео, что я для него снимала, и когда забрали. Я — пять раз. Ничего, внутри не ёкало. Просто посчитали, что мы могли бы стать ей родителями. Стали.
Сначала я, конечно, хотела спасти сироту. Им же там плохо! Надо срочно взять и осчастливить семьей!
© daria_moguchaya / instagram
Я ведь знала всю теорию. Казалось, что передо мной не стоит невыполнимых задач — просто взять и любить…
В базе данных смотрела только хорошеньких деток и чтобы мама была лишена родительских прав. Рыдала, когда просмотренных мною сирот забирали в семьи. Это еще даже не имея документов на руках, даже до прохождения Школы приемных родителей.
И не то чтобы осуждала, скорее не понимала тех приемных мам, которые не любили своих детей, но жили и воспитывали. Сейчас я думаю: а что ты хотела? Чтобы они месяц пожили с дитем — и такие: «Ага, что-то не слюбилось, надо этого сдать, может, другого полюблю»?
Я считала, что любовь идет по умолчанию. Но потом я уже спокойнее смотрела на детей без статуса, понимая, что родители исправляются слишком редко, а дети растут там слишком быстро. Потом стала обращать внимание и на не очень симпатичных, а потом и инвалиды перестали меня пугать.
Кто-то же должен брать инвалидов. Почему же не мы?
А еще я раньше думала, что вот возьму ребенка и буду учить его всему, а он, разумеется, с радостью будет учиться
© daria_moguchaya / instagram © daria_moguchaya / instagram
Что я буду восполнять дыру обнимашек и поцелуев, а он будет с благодарностью принимать это. Я буду любить его, а он меня в ответ.
Я особо не задумывалась: а когда должна прийти эта любовь? В моих мечтаниях меня должно было разразить громом при виде моего ребенка, ну или хотя бы вдруг приснится вещий сон. Дура.
Все оказалось намного проще, обыденнее и без романтики и знаков свыше. Увидела анкету, позвонила, навестила пять раз, подписала согласие, забрали. Теперь кормлю, пою, мою, реабилитирую, хвалю, ругаю, нежничаю, раздражаюсь, учу, воспитываю, социализирую, занимаюсь.
Так и живем.
Все-таки у нас с Василисой было всего пять встреч, и мне в эти встречи вообще не до соплей было
© daria_moguchaya / instagram
Мне нужно было максимально выжать информации. Аутизм есть? Обучаема будет? Потянем ли мы ее?
В наши дни ты даже перед тем, как выйти замуж, год-три узнаешь мужа будущего, живешь с ним, а потом принимаешь решение. А приемный ребенок — это как муж в старые времена: привела домой и живи. Учись понимать, узнавай характер, учись любить.
И если с мужем это страсть, химия, то тут гормонов нет. Ну у меня не было. Может, с грудничком сработало бы, не знаю. Жалость только есть, но и она быстро растворяется.
Смотрите реально на жизнь. Да, любовь — это смысл, это цель. Но любить — это глагол. Это делание. Это каждодневный труд.
Бери и люби.
© daria_moguchaya / instagram
Чем больше от нее отдача, тем легче мне морально.
Ну все согласятся: тяжело играть в одни ворота, будь то мама, муж или ребенок, когда в ответ тишина…
После купания у нас «лялечка» — заматываю в полотенце банное и на руках качаю. Ну и просто подбегает: «Давай обнимемся», «Давай поцелуемся». Не просто механически повторяет, а изъявляет желание. И обязательно две щеки, одна не катит.
Тишу, нашего младшего сына, тоже гладит, целует. А в редкие порывы и с Лукой бывают обнимашки. Ну с мужем — это само собой.
Так что девчонка у нас ласковая.
Вообще, дети из детдомов отличаются от тех, кто растет в семье
© daria_moguchaya / instagram © daria_moguchaya / instagram
И в связи с этим очень часто слышу и вижу такие слова: «Что же с ними делают в детдоме, что такими дети становятся?!»
Мы не берем случаи какого-то невероятно ужасного отношения к детям, мы говорим о среднестатистическом учреждении. Дело же не в детдоме. Копните глубже.
Я забираю вас от мужа, от детей и помещаю в какие-то условия. Вас там как-то кормят, как-то одевают, занимаются с вами чем-то, а вы все чахнете чего-то.
Правильно ли говорить: «Какое ужасное заведение! Что за люди там работают?» Нет. Дело же не в том, кто вас окружает, а в том, кого рядом нет.
Не может никакой персонал, и даже самый квалифицированный, адепт Петрановской заменить мать. Самую плохонькую мать.
Василиса до 4 месяцев развивалась нормально. Когда ее изъяли, она, видимо, просто заморозилась. В 2 года ребенок пошел. Не говорил. Не воспринимал речь.
У многих детей включается установка «мамы нет, незачем жить». Не для кого расти, не для кого стараться.
Биологическая мать у Васёны почти моя ровесница. Четверо детей. Лишена прав из-за пристрастия к алкоголю
© daria_moguchaya / instagram
Мне несложно не держать на нее обид и зла, потому что намеренного вреда, насколько я знаю, Василисе она не наносила. А насчет осуждать… О, раньше бы я сказала: «Раз не бросила пить, значит, так надо было.
Захотела бы завязать пить — бросила бы!» — и вся такая я с чувством собственного достоинства, в белом пальто… Но мне уже не 21 и не 25, жизнь уже пощелкала по носу, и встревала я именно в то, что осуждала и от чего зарекалась.
Это прокачиваемый и очень полезный навык — не осуждать. И сложный, да.
Насчет моей полусвятости. Легко быть великодушной, живя с мужем. Когда есть тыл, доход, благополучие. Могла бы я найти ее и попытаться помочь ей? Поговорить, встряхнуть, отправить на реабилитацию? Могла бы. Но я этого не делаю.
И я не хочу, чтобы она забирала Василису. И да, я, скорее всего, буду ревновать и испытывать неприятные чувства, когда я (удар кулаком в грудь) вырастила, а дочь будет носиться с этой, которая никак не участвовала в ее жизни…
Но это мое. На самом деле не суть, что я там буду испытывать. Главное, как будет поступать Василиса. И если она захочет сама познакомиться, общаться, ухаживать за ней в старости, то это будет означать, что мы вырастили хорошего человека. Умеющего прощать, заботиться, любить.
Не бойтесь брать приемных детей
© daria_moguchaya / instagram
Пока мы живем, может, стоит чуть меньше взвешивать и чуть больше делать? Говорю это и себе в том числе.
На страницу Даши подписано почти полмиллиона читателей. Многие из них отважились на усыновление именно благодаря ее поддержке. Расскажите, а вы когда-нибудь задумывались о том, чтобы стать приемным родителем? Или, может, среди ваших знакомых есть люди, которые уже решились на этот шаг?
Фото на превью daria_moguchaya / instagram, daria_moguchaya / instagram
Источник: https://www.adme.ru/zhizn-semya/priemnaya-mama-rasskazala-kakovo-eto-vzyat-v-semyu-rebenka-iz-detdoma-2117015/
Реальная история: как я взяла ребенка из детского дома
Я всегда знала, что в семье не может быть одного ребенка. Знала, и все. А жизнь помогла мне утвердиться в этом мнении. Моя дочь в 4 года перенесла рак, и хотя мы его победили, я только укрепилась во мнении, что детей в семье должно быть много. Нет, не на замену, а чтобы не сойти с ума и продолжать жить ради кого-то.
Важный звонок
Это давняя история. Я жила одна с дочкой и мечтала усыновить маленького человека, но как-то все время находились другие важные дела. И тут поздней осенью позвонила близкая подруга и сказала, что я могу ее поздравить: у нее теперь два ребенка, второй — это сын.
Зовут Тимур и ему 6 месяцев. Если бы я вчера не видела Ольгу в кофейне, то подумала бы, что сошла с ума.
И тут меня осенило: она сделала это! Почему она смогла, а я до сих пор нет, когда будет «тот день»? Я тут же погуглила телефоны органов опеки по району, и организация оказалась в трех шагах от моего дома.
Чем не знак судьбы? Уже на следующий день я была на приеме, и самым сложным оказалось ответить на вопрос: «А почему вы хотите взять ребенка?». Если бы я только знала, сколько раз мне будут задавать этот вопрос разные люди. Теперь я знаю ответ: я хотела себе и кому-то еще сделать хорошо.
Так много бумаг…
Да, бумаг оформлять, действительно нужно много, но не верьте тому, кто говорит, что это очень сложно. Да, бывают неадекватные сотрудники опеки, но нам такие люди встречаются на каждом шагу.
Итак, схема: сначала нужно сделать запрос в специальные органы о судимости — справка делается около месяца (говорят, что сейчас этот процесс упростили), и идете на занятия в школу приемных родителей (ШПР) — она есть в каждом районе, и занятия там бесплатны.
Параллельно ходите в поликлинику и по диспансерам, сдаете анализы — вам выдадут специальную бумажку — «бегунок». На все это уходит от силы месяц, поверьте.
Одиноким детей не дают
Это откровенная ложь. Зачем ее распространяют — не знаю. Еще как дают! У меня даже собственности не было: я жила в квартире, но прописана была не там и судилась с жилищником о документе, — я хотела иметь свидетельство о собственности на жилье.
Я очень боялась, что из-за этого мне не дадут малыша. А в квартире, в которой я жила, происходил социальный ремонт, и накануне визита комиссии из органов опеки и органов Роспотребнадзора, которая должна была проверить, где и как ребенок будет жить, у меня на кухне слетела вся плитка.
Выглядело это ужасно, я выдала разруху за ремонт. И подписав все документы о здоровье у главврача, отдав справку о несудимости и жилусловиях, стала ждать заключения. Заключения о том, что я могу быть опекуном.
Ах, да, к этим документам прилагалось заявление моей 14-летней дочери, что она не против, что я хочу взять ребенка. Больше об этой моей авантюре никто не знал.
Не надо искать, он сам придет
Дочь требовала взять из дома малютки тяжелобольного ребенка, чтоб это и вправду была помощь. Я была против. Зная, сколько денег ушло на ее болезнь и еще уйдет, я объяснила ей свою позицию. Кстати, не надо специально искать малыша, пока оформляются документы. Дело в том, что к тому моменту, как вы их оформите, выбранного кроху уже могут забрать. А это больно. И мы с дочкой перестали «шерстить» сайты с детьми-сиротами. Происходило все это под Новый год. И вот за несколько дней до праздника мне позвонила некая «Анна сироты» — так она была обозначена у меня в телефоне. Кто это, я понятия не имела и все же трубку сняла. «Юля, вы просто не представляете, какой устроили детям праздник, все отделение в шоке, мы так благодарны!» О чем речь?! Оказывается, один из рекламодателей нашего журнала решил подарить нам огромную елку, украшенную, да еще с детскими подарками, и я в запаре перевела их на Анну — старшую медсестру отделения кардиологии центра им. Бакулева. Откуда я ее знаю — понятия не имею. Решилась спросить, почему она у меня так странно записана в телефоне. Оказалось, все просто: в Бакулевке по акции оперировали детей с пороками сердца из разных областей России. Поскольку заключение о возможности быть опекуном мне вот-вот должны были дать, я спросила: «Аня, а нет ли у вас там прекрасного малыша для нас?» Казалось, Аня опешила: «А то, что у него пороки сердца, вас не смущает?» Меня? После рака дочери? Нет. И она прислала мне его фото — копия моей дочки в детстве. И еще дала адрес дома малютки, куда Максюшу — так она его называла — уже вернули после операции. У моего мальчика было два порока сердца и несращение аорты, но операцию сделали хорошо и прогноз был благоприятный, по словам Анны.
Поездка на край света
Я сразу же позвонила в дом ребенка, как сейчас помню, это было 30 декабря, и мне сказали, что нет, никто не взял этого мальчика. Я тут же отправила им по факсу заключение о том, что могу быть родителем, и 2 января стояла с пакетом памперсов под дверями дома ребенка (как я туда добиралась, вам лучше не знать).
В 8 утра меня встретила социальный работник и начала зачитывать медицинскую карту Максюши, чем еще, кроме сердца, болен или возможно болен мой будущий сын. У него было подозрение на туберкулез (мама кормила его в роддоме, хотя у нее была открытая форма этого заболевания) и грыжа пахово-мошоночная.
И в свои 1 год 6 месяцев он, естественно, не говорил ни слова и, как мне сказали даже не гулил. В общем, отставал в психическом развитии. С каждым их словом мне казалось, что я умираю… А пути обратно нет. Как я могу развернуться и уйти? И тут на лестнице раздались шаги, социальный работник привела мне мальчика.
На нем был очень милый костюмчик и шапка с бунбоном больше его головы. Максим сразу протянул мне ручонку, теплую, влажную. Мне разрешили взять его на руки и тут же спросили: ну что, мамочка, берете?.. Прозвучало как на базаре, словно картошку выбираю. Малыш все это время радостно прыгал у меня на коленях.
Я посмотрела в его глазищи и спросила: «Ну, что, Макс, поедешь в Москву, жить с нами?», не ожидая, конечно, ответа. Малыш замер, пристально посмотрел мне в глаза и совершенно четко сказал: «Да! Да-да-да!».. И эти люди мне говорили, что он даже не гулит! Я подписала все бумаги не раздумывая.
И понимая, что Нового года малышу дома не видать, молила их об одном: закончить оформление побыстрее, чтоб Максимка мог встретить дома Рождество.
Рождественское чудо
Я каждый день звонила в дом малютки и департамент образования города, но меня просили подождать. 6 января утром я проснулась с чувством, что хватит звонить, набрала подругу, взяла дочь, детские вещи, и мы поехали на машине за моим сыном.
Безумный страх, что его заберет кто-то кроме меня, сводил с ума. Подруга-доктор цинично успокаивала: кому он нужен, с тремя пороками сердца, туберкулезом и грыжей и исковерканной грудной клеткой? Только тебе. От этого становилось легче.
Мы приехали к закрытым дверям департамента… Но тут кто-то вышел из припаркованной машины, и это оказалась та самая злая тетя, которая отдавала сына, как картошку. «Не выдержали-таки. Ну Бог с вами, сегодня Рождество.
Берите документы и за ним в дом малютки, я позвоню, не забудьте в понедельник отдать папку с делом органам опеки в Москве. Хотя это и не по правилам…»
Я сняла с него, с моего малыша (он не выглядел на полуторогодовалого, от силы 9 месяцев, только-только начал шатко ходить), детдомовские вещи в одно мгновение, нарядив во все новое и то, что дали друзья, и вынесла на улицу. Помню, как сын прижался ко мне и зажмурился от яркости снега.
По дороге нас остановил патруль: впопыхах мы забыли про кресло, да и не факт, что Макс сидел бы в нем. Всю дорогу он проехал у меня на руках, и только подъезжая к Москве, я положила его на плед на сиденье, и он, закрыв глаза, стал отчаянно укачивать себя головой. Так, как убаюкивают себя все детишки в детдоме.
Я аккуратно обхватила его голову руками, и он постепенно затих. А ровно в полночь мы остановились у подъезда моего дома.
Максим так и не проснулся до утра и спал улыбаясь, как будто знал, что произошло чудо и теперь у него большая семья: мама, сестра, бабушка, прабабушка и прадедушка… А через полгода у нас появился еще и папа. Вот такие чудеса.
P.S. Прошло много лет, сын учится в третьем классе, он знает, что он приемный, но рад, что мы его нашли и так любим.
Источник
Источник: https://otnosheniya.temaretik.com/1329739745262832014/realnaya-istoriya-kak-ya-vzyala-rebenka-iz-detskogo-doma/
Как взять ребенка из детского дома. Личный опыт
«В последнее время в адрес людей, которые рискнули взять в свои семьи детей-сирот, все чаще слышны обвинения: «Взяли ради денег», «Забрали из детдома, чтобы эксплуатировать».
Я и сама все чаще слышу от посторонних: «И зачем вы понабрали столько чужих детей?!». Вежливо отвечаю, что не воспринимаю своих детей как чужих, и говорю о безвыходном положении сирот, особенно подростков.
Но сложно объяснить то, о чем человек не готов задуматься. Поэтому расскажу о Яне.
Правдивая история
Мое знакомство с Яном оказалось случайным. Мальчику на тот момент было шестнадцать лет, и он уже давно жил в детском доме. Его мама не умерла, но страдала алкогольной зависимостью и поэтому не могла воспитывать сына. Время от времени он ее навещал, но всегда приходился не ко двору и был вынужден как можно скорее возвращаться в детский дом.
Приемные родители тоже не находились — иногда знакомились, разговаривали, понимали, что подросток общается с кровной матерью и не решались принять в свою семью. С каждым разом — мы виделись в детском доме раз пять — Ян становился все более вялым и безразличным. Все хуже учился. Не строил никаких планов на будущее. Словно терял волю к жизни.
И если в шестнадцать он еще слабо надеялся обрести семью, то к семнадцати годам окончательно потерял веру и разочаровался. Я тоже не успела найти Яну родителей.
И не смогла принять парня в свою семью — нам тогда было очень трудно, у Даши с Гошей (мои старшие приемные дети) проходила жесткая адаптация, муж тяжело болел и переезжал из больницы в больницу… А вот теперь уже поздно. И простить себе этого я не смогу.
Я усыновила ребенка с ДЦП. Личный опыт
Ян сорвался с четвертого этажа недостроенного дома — «заброшки», как говорят подростки, — и разбился насмерть. Рядом был его друг, он позвал на помощь. Приехала «Скорая», мальчика увезли в больницу.
Не приходя в сознание, Ян пролежал в коме несколько недель — говорили, если выживет, останется инвалидом, — а потом его не стало. На похороны пришла его мать, близкие родственники, сотрудники детского дома, другие люди. Их оказалось много.
Но с малых лет Ян никому не был нужен как сын, как собственный ребенок. А без этого дети не живут…
Когда родителей рядом нет
Жизнь подростка без родителей — это путь в никуда. Он брошен самыми родными людьми и оттого живет с глубокой травмой в душе. Он вынужден приспосабливаться к системе детского дома, соблюдать иерархию и подчиняться большинству, иначе ему не выжить.
Он не «плохой» или «трудный», как его любят называть сторонние наблюдатели, просто в нем невыносимо много обиды и боли, которую никто не может облегчить. Ведь родителей рядом нет. Его поведение шокирует из-за одиночества, ненужности и внутреннего протеста, в котором ребенок пребывает изо дня в день.
И в этом беда нашего общества — отвернувшись от подростков, мы их теряем.
Выпускник детского дома становится легкой добычей преступного мира. Я знаю десятки историй о том, как повзрослевшие сироты, получив от государства квартиры, переписывали их на мошенников.
Вижу многих выпускников детских домов, которые не умеют управляться с собой и с жизнью: за несколько дней они спускают сотни тысяч рублей пособий, которые копятся в банке на счету и затем выдаются на 18-летие, они не умеют трудиться, обслуживать себя, поддерживать быт — и остаются ни с чем. И никого рядом нет, чтобы помочь, научить и уберечь.
!По неофициальной статистике, 90% бывших детдомовцев не доживают до сорока лет. Они становятся жертвами зависимостей, попадают в тюрьмы и зачастую отказываются от собственных детей. И только 10% встраиваются во взрослую жизнь.
Как я воевала с мамами сопливых малышей. Личный опыт
С любовью и нежностью
Даша «маленькая»
Сегодня 34 000 семей в России стоят в очереди на усыновление. Но все эти кандидаты готовы усыновить малыша до трех лет, без особых проблем со здоровьем. Когда-то и мы с мужем рассуждали так: важно помочь маленькому ребенку, оставшемуся без родителей. Подробностей удочерения и всех сложностей процесса пересказывать не буду, они есть в моей книге «Если б не было тебя». Но постепенно к нам пришло осознание того, что помогли мы в первую очередь самим себе.
Ожидали многих трудностей, боялись серьезных болезней, опасались собственного неприятия «чужого» ребенка, а открыли в себе невероятную любовь, нежность и счастье.
Во времена младенчества нашей родной дочери Нэллы мы с мужем были слишком юными, чтобы в полной мере наслаждаться родительством. Умение быть мамой и папой, получать от этого ни с чем не сравнимое удовольствие пришло только с удочерением Даши, нашей младшей дочки.
И только после этого появилось понимание, что нужно помогать детям, у которых мало шансов найти семью. Мы задумались о подростках.
Было сложно решиться, одолевали сомнения и страхи, что не справимся. Отчасти они оказались оправданны — нас ожидало множество трудностей и руки не раз опускались, но об этом в самой книге, поэтому не буду забегать вперед.
К сожалению, слишком мало взрослых людей приходят к мысли о том, что старшим детям тоже можно помочь. Но если для каждого подростка-сироты найдется значимый взрослый — наставник, а еще лучше семья, — большинство ребят смогут справиться с жизнью. В них еще не раскрыты лучшие качества, еще не осознаны ими самими их возможности и таланты.
4 истории про любовь и женское счастье. Личный опыт
Мама, приходи поскорее!
«Веселые старты» в клубе
Подумываете взять в семью ребенка-сироту? Разрешить многие сомнения поможет клуб «Азбука приемной семьи» фонда «Арифметика добра». Здесь регулярно проводятся тренинги, семинары, круглые столы по темам, которые интересуют приемных родителей. За три года существования в клуб вступили более 1000 приемных семей, 152 ребенка устроены в семьи. Подробнее на сайте www.a-dobra.ru.
Усыновление: полезные советы и опыт счастливой семьи
Источник: https://lisa.ru/psichologia/107319-kak-vzyat-rebenka-detskogo-doma-lichnyj-opyt/
Идеальный возраст ребенка для усыновления
В каждой семье решение усыновить ребенка приходит по-разному.
В основном это семейные пары, которые по различным причинам не имеют своих детей, это семьи, для которых ребенок – настоящее счастье и смысл существования.
С момента принятия решения об усыновлении жизнь семьи кардинально меняется, и будущие родители сталкиваются с множеством вопросов. Кого предпочесть, девочку или мальчика, и какого возраста ребенка лучше принять в семью?
Каждый возраст ребенка для усыновления имеет свои плюсы и минусы
Новорожденные и груднички
Многие желают стать приемными родителями именно новорожденного ребенка и это объяснимо.
Сейчас много пар принимают решение об имитации беременности, когда женщина носит накладной живот, увеличивающийся вместе со сроком «беременности», и между тем идет усиленный поиск малыша для усыновления.
Не обязательно ребенок будет прямиком из родильного дома, возможно, к моменту усыновления ему уже будет один-два месяца, но таких крох запросто можно выдать за новорожденных.
Малыши от года до трех лет
Данный возрастной период привлекателен для усыновления по многим причинам. Родителям проще подобрать ребенка желаемой внешности, похожего на кого-то из приемных родителей.
Уже можно оценить характер – ребенок либо тихий и застенчивый, предпочитающий спокойные игры, либо активный карапуз, ни минуты не сидящий на месте.
Дети в этом возрасте начинают разговаривать, они любознательны и активны, открыты к общению, копируют поведение старших, чем вызывают всеобщее умиление и любовь взрослых. Со стороны здоровья становится меньше опасений, что со временем проявится какое-либо заболевание.
В то же время не стоит забывать, что малыш успел испытать чувство одиночества и недостаток внимания в детском доме, из-за чего у многих наблюдается задержка психического развития.
Адаптация после усыновления может быть осложнена из-за дополнительного влияния возрастного кризиса двух-трех лет.
В этом случае нужно просто набраться терпения и больше обращать внимания на радостные моменты семейной жизни.
Дети от трех до пяти лет
В этом возрасте дети достаточно самостоятельны, они сами кушают, одеваются, умываются и чистят зубы.
Усыновляя ребенка такого возраста, родителям можно не переживать за свою работу, отпуск по уходу за ребенком брать не требуется, к тому же после того, как малыш освоится в семье, он сможет начать ходить в детский сад. Дети 3-5 лет реже болеют инфекционными заболеваниями, чем дети от года до трех лет.
Среди 3-5-летних детей гораздо легче выбрать ребенка, приятного по внешности и подходящего ро характеру.
Дети очень нуждаются в близком общении с взрослыми, чем дольше они пребывали в условиях детского дома, тем сильнее заметно отставание в эмоциональном развитии от сверстников, тем дольше будет протекать период адаптации в семье.
Кроме задержки психического развития, у ребенка могут присутствовать и другие хронические заболевания, требующие лечения и компенсации.
От пяти до семи лет
Ребенок этого возраста обладает сформировавшимся характером, имеет свои привычки. У детей складывается понятие семьи, они хотят иметь родителей, поэтому ребенок очень старается понравиться будущим родителям.
Адаптация после усыновления проходит сравнительно легко, так как ребенок сам заинтересован влиться в семью, он особенно нуждается в любви и ласке, которой ему не хватало. Легче оценить умственные способности ребенка, его предпочтения в творчестве.
Здоровые дети дошкольного возраста редко болеют простудными заболеваниями, усыновленный ребенок будет посещать дошкольное учреждение и постепенно готовиться к поступлению в школу. Приемные родители должны понимать, что в таком возрасте сохранить тайну усыновления будет сложно.
От семи до десяти лет
У ребенка к этому возрасту практически полностью формируется характер, раскрываются его умственные и творческие способности.
Будущие родители, решившие взять в семью ребенка-школьника, должны понимать, что это достаточно взрослый ребенок и перевоспитать его полностью под свои нормы и предпочтения не удастся.
Нужно ценить индивидуальность ребенка как человека и лишь корректировать его в нужном направлении.
Подростки
Подростковый возраст является самым проблемным для родителей. Взрослые должны отнестись с пониманием к протестам и неподчинению детей, нужно стараться стать другом для ребенка, общаться с ним на равных, как со взрослым.
Ребенок обычно понимает и ценит, что приемные родители принимают его в свою семью для того, чтобы помочь реализоваться в жизни и дать необходимую эмоциональную поддержку.
Прежде чем усыновить подростка, необходим довольно длительный период предварительного знакомства, также требуется согласие от самого ребенка на усыновление.
Как мы видим, не существует идеального возраста усыновления, и придерживаться строгих рамок в выборе пола и возраста ребенка не стоит. Возможно, когда вы получите направление на грудного мальчика 3-х месяцев, может так получиться, что вы не сможете пройти мимо симпатичной двухлетней девочки, и именно она станет вашей любимой дочкой. Каждая история усыновления уникальна!
Источник: https://www.babyplan.ru/biblioteka/usynovlenie/vozrast-dlya-usynovleniya/
Всегда ли стоит усыновлять ребенка, даже если очень хочется
Вы хотите усыновить или взять под опеку ребенка, но у вас есть сомнения, правильное ли это решение. И даже когда у вас нет сомнений, все равно необходимо, чтобы кто-то профессионально оценил ваши возможности, мотивацию стать приемным родителем.
И в ряде случаев, честно сказал вам, что с принятием детей в семью надо повременить. Координатор выпускников столичной Школы приемных родителей №1 Олеся Старостина, пройдя обучение, не стала усыновлять ребенка, но и не осталась в стороне от усыновительского сообщества.
Она рассказала фонду «Измени одну жизнь» в каких случаях следует отложить это важное решение.
«В Школу приемных родителей, бывает, приходят люди больные идеей усыновления. После нее одни из них выздоравливают, а у других это превращается в хроническое заболевание», — говорит Олеся. Себя она относит к числу «выздоровевших».
«Есть люди, которые прошли обучение, разобрались в своих тараканах и поняли, что им это не нужно. Например, так было со мной.
Важным препятствием в моем случае было также и то, что ни муж, ни ребенок не хотели этого», — так объясняет она причины того, что не стала усыновлять ребенка.
Когда не стоит усыновлять или брать под опеку
По словам Старостиной, проблема неприятия родственниками приемного ребенка очень важна.
«На уроках в ШПР говорят, что если кто-то из близких родственников, а особенно ваши кровные дети, против усыновления, то не надо этого делать или, по крайней мере, не торопиться.
Рекомендуется прийти на занятия с бабушками, старшими детьми, нянями, чтобы те имели возможность изучить этот вопрос. Потом семья еще раз принимает решение о том, чтобы взять ребенка».
Она подчеркивает, что очень необходимо сопровождение молодой приемной семьи: важно, чтобы люди не оставались в одиночестве с проблемами. «Безусловно сложен период адаптации уже подросших деток, а особенно сложен, на мой взгляд, переходный возраст приемных детей.
Я наблюдаю за своей 16-летней дочерью, вижу какие поступки она сейчас совершает, и понимаю, что если бы это был приемный ребенок, то я многое не смогла бы принять, потому что считала бы, что это дурная наследственность, объективно же — это проявление подросткового переходного возраста».
- Старостина признает: «С одной стороны, усыновить ребенка – это очень просто: специалисты обучат, расскажут порядок, родственники и знакомые всегда дадут совет.
- С другой стороны, это сложно — стать родными людьми.
- Психологи говорят, что у приемного родителя есть свой определенный «крючок», который будет цеплять в трудный момент воспитания ребенка, и это надо понимать.
На занятиях в ШПР преподаватель-психолог старается выявить, проговорить многие моменты. Например, тот же стереотип о проявлении дурной наследственности на генном уровне. Если человек этого боится, то это рано или поздно родитель столкнется с таким проявлением.
Ребенок совершает дурной поступок или ведет себя иначе, чем предполагает родитель, а у приемного родителя сразу мысли: «Точно, я же знаю: он такой, потому что у него биомама-наркоманка или алкоголичка».
В такой момент нужно обязательно проконсультироваться у специалиста по усыновлению, и понять, что дело не в генах, а в воспитании», — советует Старостина.
Приемный ребенок — не решение ваших проблем
«Особенно грустно видеть людей с неверной мотивацией, которые только что пришли на занятия.
Например, родители хотят заменить приемным ребенком погибшего ребенка или родственника, реализовать себя как опытный учитель, преподаватель или даже, такое бывает, воспитать своему кровному ребенку друга или подругу. Психологи объясняют, что в такой ситуации им нельзя брать ребенка, так как он не оправдает их надежд.
Бывает также, что когда в семье нелады, люди начинают думать: появится ребенок, и все склеится. Ничего подобного не происходит:
Приемный ребенок не в состоянии решить ваши имеющиеся семейные проблемы, более того, он может принести с собой новые.
Надо понимать, что ваши неустойчивые отношения в паре могут этого не выдержать, что часто и происходит, причем не выдерживает, как правило, мужчина. Бывает, что людям просто казалось, что у них все хорошо и для полной гармонии не хватает ребенка. А на самом деле для полной гармонии не хватало просто взаимопонимания», — говорит Олеся.
«У меня есть знакомые, которые спрашивают: «А можно взять ребенка и, если что-то пойдет не так, то вернуть?» Я им сразу говорю, что тогда лучше не брать или советую пройти курс в ШПР, чтобы они смогли разобраться в себе».
«Бывает, что у некоторых родителей в процессе обучения начинают появляться другие приоритеты: мы поедем отдохнуть, потом ремонт сделать, и все – они уходят», — заключает вопрос о неверной мотивации Старостина. И это нормально.
Но она рада, что перед ее глазами прошло больше примеров положительных, чем отрицательных. Олеся рассказывает: «Сейчас очень много одиноких женщин. Когда у них появляются приемные дети, они расцветают и молодеют. А дети мимикрируют, меняют внешность и становятся похожими на родителей».
Но даже если после прохождения ШПР, не получается стать усыновителем или опекуном, опытные преподаватели говорят, что те, кто хоть раз приобщился к усыновительскому сообществу, рано или поздно к этому придут и знания, полученные в школе очень пригодятся в любом случае.
«Если люди чувствуют, что не могут взять ребенка, но что-то в этой сфере сделать хочется, я просто приглашаю их общаться, приходить на встречи в Школу приемных родителей, стать волонтером благотворительного фонда. Здесь очень сильная созидающая энергетика, и сложно расстаться с этим сообществом.
Я с удовольствием принимаю участие в игровом занятии — судебное заседание. Потом родители рассказывают, что судебный процесс в Школе был намного серьезнее того, что им пришлось пережить в жизни. Также я прихожу на открытие занятий и на выпуск окончивших Школу людей.
Перед моими глазами проходит много судеб, я вижу, как меняется выпуск от выпуска…» — рассказывает Старостина.
По мнению Старостиной, очень важно, прежде всего, получить максимум информации о том, что ожидает усыновителя, еще раз прислушаться к себе и, если ты внутренне готов, то идти вперед.
Источник: https://changeonelife.ru/2013/04/26/vsegda-li-stoit-usyinovlyat-rebenka-dazhe-kogda-ochen-hochetsya/
Особый внутренний мир: что надо знать о ребенке из детдома до усыновления
Пары, принявшие в семью ребенка-сироту, часто сталкиваются с его трудным характером. Рассказываем о том, что важно знать потенциальным опекунам или усыновителям перед тем, как решиться на этот ответственный шаг.
Ульяна Сорокина, психолог благотворительного фонда «Дети наши», не первый год проводит индивидуальные консультации с семьями усыновителей и психологическую работу с детьми-сиротами. Поэтому «Летидор» обратился именно к ней, чтобы узнать всё о психологии детей, оставшихся без родителей.
Некоторые усыновители настолько тщательно готовятся к тому, чтобы ребенок вписался в ИХ семью, что готовы поменять фамилию, имя, отчество, данные при рождении, саму дату и место рождения. Но ребенок не является «чистым листом» — даже у новорожденного уже есть своя биография, за ним стоит история его кровной семьи, его рода.
- Важно, чтобы приемные родители понимали и принимали этот факт, не пытаясь переделать ребенка «под себя».
- Более зрелый подход к воспитанию ребенка-сироты — не делать из ребенка «новую личность», а помочь ему почувствовать жизнь в семье, быть готовыми поддерживать его на протяжении жизни, при этом принимая его прошлое.
- Чтобы лучше понимать приемного ребенка, важно знать особенности его психологии.
Практически все дети-сироты пережили большое количество тяжелых психологических травм. Одна из самых первых и важных — это расставание с кровной семьей. Кроме этой, у ребенка могут быть и другие травмы — жестокое обращение, сексуальное насилие, отвержение, пренебрежение и так далее.
Важно, чтобы приемные родители принимали и понимали сложности ребенка.
Даже если он никогда не говорит и не спрашивает о своем прошлом и о кровной семье, он все равно думает об этом.
Разделяя его боль и утрату, приемные родители показывают ребенку, что ему ЕСТЬ МЕСТО В ИХ СЕМЬЕ.
Однажды потеряв близких, ребенок боится повторения истории. Страх повторного отказа — это страх повторно испытать предательство со стороны взрослого, крушение надежд, потеря веры в себя, новое привыкание к следующей, другой жизни, где вновь приходится бороться за выживание и стараться любыми способами обрести чувство безопасности.
Поэтому дети устраивают приемным родителям «проверки», пытаясь понять, оставят его эти взрослые или нет.
Взрослый может остаться для ребенка надежной поддерживающей фигурой лишь в том случае, если сам не будет впадать в эмоциональное состояние ребенка, а останется вне этой игры, постоянно давая понять и открыто проговаривая, что принимает ребенка и не бросит его.
Понятия о границах, правилах поведения и пределах дозволенного формируются у ребенка постепенно, в первую очередь в семье.
Где-то в семье у людей общий бюджет, дочери свободно могут брать мамины вещи (косметику, украшения), а где-то у взрослых раздельный бюджет, нельзя брать вещи родителей, есть любимое кресло отца, на котором никто не имеет права сидеть.
У детей-сирот все сложнее. Опыт границ, усваиваемый в кровной семье, у ребенка может сильно отличаться от опыта детей, живущих в более «обычных» семьях.
Семейный ребенок с раннего возраста разделяет людей на «своих» и «чужих». В детском учреждении, где живет ребенок-сирота, за ним ухаживает большое количество взрослых, которые постоянно меняются. Поэтому ребенок не выделяет среди них близких.
С одной стороны, он не доверяет взрослым, с другой, пытается «добрать» любовь и ласку от всех, кто встречается на его пути.
Такой ребенок может очень легко устанавливать контакты с незнакомыми взрослыми, говорить им «ты», сразу обниматься, уходить с ними.
Проблемы с границами проявляются и в отношении ребенка к вещам. Дети, жившие в детском доме, плохо различают понятия «свое» и «чужое», могут брать чужие вещи без спроса или легко отдавать свои, меняться ими.
Приемный ребенок принадлежит фактически к двум семьям — той, где он родился, и той, где он растет. То, что связано с кровной семьей, очень важно для ребенка. Это его корни, истоки.
Поэтому семейные психологи рекомендуют не сохранять тайну усыновления, а в доступной для ребенка форме рассказывать ему его историю.
Существование тайны создает атмосферу напряжения и обмана, в которой сложно жить и доверять друг другу.
Как и личностные границы, понимание чувств закладывается в детстве естественным образом благодаря жизни в семье. Если ребенок с рождения находится в учреждении, то ему сложно научиться понимать чувства других, так как его чувствами мало кто интересуется, а с его желаниями обычно не считаются.
Такой ребенок может также не считаться с чувствами других людей, быть резким, даже жестоким.
Могут быть трудности с выражением благодарности, умением попросить прощения.
В этом случае поможет общение с ребенком с проговариванием его и своих собственных чувств. Постепенно, маленькими медленными шажками ребенок будет учиться чувствовать себя в мире и других рядом с собой.
У приемного родителя может быть много вопросов о воспитании ребенка, и это совершенно нормально. Помощь можно получить у психологов службы сопровождения приемных семей и в благотворительных фондах, которые занимаются приемными детьми. Приемным родителям полезно найти «своего» специалиста, к которому можно регулярно или время от времени обращаться за помощью.
Источник: https://letidor.ru/psihologiya/osobyy-vnutrenniy-mir-chto-nado-znat-o-rebenke-iz-detdoma-do-usynovleniya.htm
Загрузка...
